Краеведческий музей продолжает
поиск людей, документов, фактов – всего, что относится к кучинскому периоду жизни
писателя, поэта и философа Андрея Белого.
На этот раз объектом нашего
внимания стала «дача Левандовского», дом по улице Пушкинской, 52. Та самая
дача, о которой говорится в воспоминаниях Клавдии Николаевны Бугаевой - жены
писателя, и где они с Борисом Николаевичем (Андреем Белым) прожили все лето
1925 года. По переписке Бориса Николаевича мы знали, что в марте 1925 года,
когда они приехали впервые в Кучино, они сначала поселились в одной из комнат
бывшего усадебного дома имения Рябушинских. На лето перебрались в дом
Левандовского, а уже в сентябре они переехали на постоянное жительство в дом
Шиповых, где прожили пять с половиной лет и где сегодня работает небольшой
музей Андрея Белого. Но кто же такие Левандовские? Нам хотелось как можно больше
узнать и о доме, и о самих хозяевах.
Сначала обратимся к воспоминаниям
Клавдии Николаевны:
«...Летом 1925 года мы жили в
Кучине, в мезонине с балконом, обращенным в сторону леса. Борис Николаевич долго
засиживался по ночам за работой и перед сном просил дать ему чаю и
чего"нибудь закусить. В ожидании, пока я приготовлю, выходил на балкон
подышать, освежиться, «взять в себя» тишины и предрассветной прохлады. Поставив
чайник на керосинку, я спешила к нему. Мы усаживались на верхних ступеньках деревянной
крутой лесенки, сбегавшей на дворик, "в березы и сосны", или на перилах
балкона над цветником и небольшим огородом, тесно обсаженным тополями, рябиной
и ясенем.
Высокие старые ели, березы и
клены соседнего сада надвинулись справа мохнатой стеной; а прямо, через дорогу,
за небольшой лужайкой темнела спокойная гущина соснового леса. Оттуда тянул
ветерок. Было тихо кругом. На всю окрестность мы только двое не спали. Это был
любимый наш час: час непередаваемого очарования летних ночей перед зарею.
Кое"где еще теплились звезды; но на востоке уже начинало бледнеть. Скоро
там появились первые отсветы перламутра. Борис Николаевич сидел, прислонившись
к балконному столбику, чуть подняв голову и охватив руками колени. Мы молчали или
переговаривались полушепотом, осторожно, чтобы не потревожить хозяев, которые
помещались под нами внизу. Борис Николаевич очень следил за собою, чтобы «не зашуметь».
Оставляя его, я возвращалась к керосинке и чашкам. А когда все было готово,
выходила опять, чтобы тихонько окликнуть его...».
И еще одно упоминание Клавдия
Николаевна приводит в своей книге:
«...От Елизаветы Трофимовны Б.Н. узнавал все последние
новости, которыми она не могла не поделиться, внося самовар или подавая обед.
Отойдя к двери, она сообщала взволнованно: «Левандовский нынче надстройку
сделал шикарную (любимый эпитет Елизаветы Трофимовны, выражавший предельный
восторг), а сад весь засадил кустами смородины. И зачем ему эта смородина?...».
Согласитесь, немного. Мы не знали
даже имени и отчества Левандовского. Но в некоторых публикациях был
упомянут Казимир Франциевич Левандовский. В воспоминаниях Клавдии Николаевны
только фамилия. Начинаем искать Казимира Франциевича Левандовского. В
протоколах заседания секции пропаганды городского отделения общества охраны
памятников (ВООПИК) от 31 января 1988
г. есть тезисы выступления Антонины Николаевны
Слепневой. Именно она определила дом №48-а по улице Пушкинской, где жил Андрей Белый.
Начав поиск по кучинскому периоду поэта, она ездила в Ленинград, встречалась с
известным специалистом по серебряному веку А.В.Лавровым, познакомилась с
литературоведом С.С.Лесневским. В конце своего выступления на заседании секции
Антонина Николаевна сообщила, «что найдены фотографии Казимира Франциевича Левандовского,
который жил в Ленинграде, а потом – в Кучино. По архивным документам, Белый жил
в Кучино у Левандовского, очевидно, это он».
Вот это и было первое упоминание имени
и отчества Левандовского, и как оказалось позднее, ошибочное. Найти тех, кто знал и помнил К.Ф.Левандовского,
не составило труда. Профессора Левандовского в Кучино знали многие. Так,
например, Николай Сергеевич Божевиков неоднократно встречался с Казимиром
Франциевичем, потому что оба преподавали в Московском метеорологическом
техникуме. Студенты любили профессора Левандовского: доброго, отзывчивого человека,
прекрасного педагога и специалиста. В голодное время он часто их подкармливал.
Но у профессора Левандовского не было в Кучино дачи, он занимал лишь две
комнаты в доме №12 по улице Смельчак (дом не сохранился), напротив построенного
позднее здания ВОДГЕО. И по архивным документам нам была известна дата приезда
Левандовского в Кучино из Ленинграда – май 1933 года. Значит, Белый никак не мог
жить у Казимира Франциевича. Неужели в Кучино был еще один Левандовский?
Оказалось, что да.
Вновь наши поиски привели нас в архив.
Мы выяснили, что дом №52 по улице Пушкинской был построен до 1917 года (точной
даты нет). Сохранился список владельцев и всех проживавших в доме. Это была
большая семья Левандовских, представители которой до сих пор живут в этом доме.
С 20"х годов прошлого века
дом неоднократно перестраивался, расширялся, но сумел устоять под натиском
выросших вокруг него многоэтажек. Летом 1925 года главой дома был Левандовский
Иосиф Андреевич, вот у него-то и снимал комнаты поэт Андрей Белый.
О значении Кучино в жизни и
творчестве Андрея Белого мы писали не раз.
Но не меньшее значение в
литературной деятельности писателя имел и дом Левандовского. В доме Рябушинских
он начал прерванную на три месяца работу над романом «Москва». А живя все лето у
Левандовских, он плодотворно работает, роман пишется быстро. В июне он отмечает
в своем дневнике:
«...Июнь 1925, Кучино – Весь месяц
живем тихо, вдвоем с К.Н.; это сказывается на работе; пишу всю 4"ю главу
«Москвы
Июль – Кучино – Пишу эскизы к
пятой главе «Москвы». Но гости и П.Н.Васильев – мешают; к концу месяца П.Н.
уезжает.Становится сразу нормально: пишу...».
И уже в августе, он записал в
дневнике:
«...Доделываю 5"ю главу
«Москвы» и пишу почти всю 6"ю...».
Клавдия Николаевна, как первый слушатель
всего написанного Борисом Николаевичем в Кучино, писала, что в это время
«...странная, совершенно особая жизнь заполнила наши комнаты.
Герои романа сошли со страниц. Мы
были уже не вдвоем. Герои двигались, говорили, выясняли свои отношения друг к
другу, думали свои думы, огорчались и радовались, любили и ненавидели. Материал
иных сценок романа –простой пересказ наших кучинских дней...».
Многое, что окружало писателя в Кучино, потом благополучно помещалось в
рукопись будущего романа:
«...наблюдения над муравьями,
лягушками, стадом; растоптанный белый грибок; самая дачная местность с
кирпичным заводом, с барским домом, белеющим на высоком речном берегу, это
Кучино. А описания некоторых домиков – фотографический снимок. Я могла бы их
показать. Весь этот живой материал был введен потом в рамки сюжета...» - писала Клавдия Николаевна.
Порой даже обстановка дома могла
натолкнуть Бориса Николаевича на тот или иной образ.
Из дневника Бориса Николаевича:
«...Сентябрь 1925 – Кучино – Числа
16"го переезжаем к Шиповым. Здесь оканчиваю вполне «Москву»...».
На даче Шиповых 24 сентября 1925
года первый том «Москвы» был закончен. Но о Шиповых будет наш следующий рассказ.
